"На этом рынке преуспеет тот, кто оторвет от телефона экран..."

15 марта 2013 г.

"Вот расскажу, как я поднимаю маленькие вложения для проектов. Прихожу и говорю: «Слушай, у тебя есть 1,5 миллиона рублей, ты все равно эти деньги куда-нибудь за год … денешь, куда не надо. В казино проиграешь, машину разобьешь. Здесь ты тоже их проиграешь. Но! Тебе будет интересно. Посмотришь на забавных людей, будет поляна проектов, кому-то можешь помочь. А вообще, кто его знает, может, где-то за углом сидит новый Google и ждет копеечку»... На это люди идут", - рассказывает Игорь Рождественский, директор бизнес-инкубатора «Ингрия». Он объяснил "Фонтанке.fi", почему в области инноваций в России все не так плохо, как принято считать, и почему финские технологии идут в нашу страну, а инвесторы - почти нет.

- Что такое инновации? И что такое русские инновации?

- В современной экономике для того, чтобы выжить, нужно достаточно хорошо воспринимать все новое. Вот это воспринятое новое, которое стало предметом бизнеса, и называется инновацией.

Есть и другой подход в мировой литературе: это так называемые 10 типов инноваций. Он (подход) подразумевает, что инновация может быть и в технологии, и в рынке, и в бизнес-модели. Но это неформальная сторона вопроса. А мы - «Ингрия» - организация, которую финансирует город Санкт-Петербург. Поскольку деньги государственные, мы должны четко понимать критерии, чтобы, когда приходит аудитор, мы могли сказать, почему этот проект мы сочли инновационным, а этот - нет.

Поэтому мы и сделали методику определения «инновационности» проекта, которая как раз основана на тех 10 типах, о которых я уже говорил. Вот, к примеру, в интернет-проектах много вещей, которые технически не являются невероятно сложными. Так, у нас есть проект социальной сети для застенчивых людей, где им предлагаются темы для разговора, вопросы и ответы. Технологически ничего там сложного нет, но он собрал полмиллиона пользователей. Потому что здесь есть фишка.

- Это пример инновационного проекта?

- Конечно. Вообще Интернет — настолько развитая среда, там «пасется» такое количество разработчиков, что для успеха просто обязательно должна быть «изюминка».

"Вот инвестора зацепила идея, чем — никто не знает"

- Как определить, будет проект успешным или нет?

- На эту тему написаны уже тонны пособий, и практически везде присутствует определенное лукавство. Невозможно предсказать, что какая-то идея завоюет мир. Вот возьмите Цукерберга с Facebook. До него было много проектов социальных сетей, которые выглядят ничуть не хуже, предсказать, что в итоге выйдет «мега вау», было почти невозможно.

Вообще идей — стартаперских идей — очень много. Но основное предчувствие успеха возникает тогда, когда ты видишь команду, которая способна делать нестандартные шаги, способна за копейки делать рекламу посредством каких-то творческих вещей...

Чаще всего успех - это вопрос веры. Вот инвестора зацепила идея, чем — никто не знает, может, у него какие-то детские комплексы… А дальше получается смешная история: инвестор поверил, что проект состоится, дал деньги, а поскольку он дал деньги и собралась хорошая команда — проект состоялся. То, что называется самовыполняющееся пророчество. Это химия, это очень эфемерная субстанция. Мне все время кажется — по тем историям, которые я видел — если ты инвестору понравился, то он найдет, способ себя убедить, что проект перспективный, и даст тебе денег.

- В чем причина успеха Apple?

- Я не знаю. Но думаю, что она была в том, что Стив Джобс создал религию параноидального перфекционизма. И люди, которые покупают Apple, были убеждены в том, что они покупают самый лучший продукт на рынке, самый дружественный... Apple последние 10-15 лет работали так: ждали, что сделает Microsoft, что будет плохо работать, и потом уже выходили со своим вылизанным до абсолютного совершенства продуктом.

Именно это дает Apple лицо. А в современном мире, если у вас есть собственное лицо, это и есть успех. Мне сейчас, кстати, в этой связи очень интересно противостояние Apple и Samsung. Потому что эту идею перфекционизма Samsung тоже стал воспринимать, обратите внимание, какие у них дизайны! И, судя по судебным, процессам Apple это беспокоит...

- А причина сложностей Nokia?

- Мне один умный человек из руководства Nokia говорил очень интересную вещь: у Nokia был период, когда она была все время вторая. То за Ericsson, то еще за кем-то... и это был лучший период. Компания в каком-то смысле делала то, что делает Apple - ждала, когда лидер где-то обломится и делала что-то, что было гораздо лучше. Nokia мы конечно обязаны огромным количеством самых лучший вещей, например, Nokia 3110, который стал абсолютно доступным мобильным телефоном.

Так вот, в итоге в какой-то момент Nokia оказалась на самой вершине. И начала делать спорную, на мой взгляд, реформу, перенеся R&D (исследования и разработки) в другие страны, удлинив контакты... Пока они этим занимались, появились новые люди и Nokia оказалась не готова к продолжению соревнования. Что будет дальше, не могу предсказать. Возможно, что-то новое появится в недрах Nokia, что взорвет рынок через год.

- Мало кто берется давать такие прогнозы, но следующая технология, которая взорвет рынок - что это может быть?

- В целом, мне кажется, на этом рынке преуспеет тот, кто оторвет от телефона и сделает максимально мобильными экран и клавиатуру. Вот одна вещь уже прорвалась: это Google очки. Вы смотрите через них и они вам дорисовывают в этом реальном мире клавиатуру и экран. Вы можете стучать по столу, а на самом деле работать на виртуальном компьютере. Ведь процессоры уже могут быть сколь угодно маленькими. Но никогда не изменится размер глаз и размер пальцев, а значит, кнопки и экран нельзя делать сколь угодно маленькими. Следующий прорыв, мне кажется, где-то тут, в этой области.

"Страна большая, делать можно много"

- Как оценивать то, что наукоемкие компании уходят на финский в частности рынок?

- Страны должны конкурировать за компании, и если вдруг окажется, что поток стартапов уходит в Финляндию, то это не повод закрывать границу и вопить о непатриотизме. Надо побиться головой о стенку - чуть-чуть!, потом надо подумать, что делает не так руководство, признать и исправить.

Но в России все не так плохо. За нами - я сейчас и про «Ингрию» в частности - рынок большой страны, который только просыпается. И все эти стартапы, финские – которые хотели бы выйти на российский рынок, пойдут через нас, через русские бизнес-инкубаторы.

- Иностранцев много на российском рынке?

- Если вы видите иностранный венчурный фонд в российском бизнесе, то, скорее всего, это кипрский оффшор. У нас юридически иностранцам обеспечено мало защиты при вложении в российский фонд. Поэтому, когда им предлагают вложиться в российский стартап, они отвечают:«Да, но у нас в Финляндии, если он переедет…».

Вот пример плохой защиты инвестора: обычно научные компетенции находятся в вузах. По нашему законодательству при любой разработке у вуза есть право на патент, большую корпорацию это не устраивает. Поэтому иностранцы еще долго не будут вкладываться в проекты. Но есть совместные фонды, это более перспективно.

- Что происходит на финском рынке стартапов сейчас?

- То, что обычно: стартапы растут, страна маленькая, рынок маленький, он восприимчив к инновациям, но очень быстро насыщается. У финских стартапов перед нами есть большое преимущество: они всегда могут показать, где именно применены их технологии. У нас система пока инертная. Но тот самый интерес больших компаний к инновациям сейчас привлечет финские технологии на русский рынок.

- Какие финские технологии пойдут на русский рынок?

- Я думаю, что – с оговорками – пойдут технологии деревообработки. Оговорки такие: российский ЛПК пока отстает от финского, здесь готовы воспринимать не все. Технологии, предназначенные для того, чтобы свалить сосну и «не повредить цветочек», у нас еще покупать не будут. Может, чуть позже.

Популярно финское материаловедение. Масса потенциала у композитного судостроения, тем более, что в Петербурге есть для этого активы. Мы поэтому свой инкубатор и открываем. Страна большая, делать можно много.

"Здесь ты тоже проиграешь. Но! Тебе будет интересно"

- В России много инвесторов?

- В 2010 году я слышал такие оценки: весь объем венчурного капитала России – это примерно столько же, сколько за два месяца принимает Силиконовая долина. Кроме того, средние объемы финансирования у нас меньше. В США 100 тысяч долларов можно получить «под рукопожатие», в России за 20-30 тысяч вас могут замучить. Важно еще понимать, что есть инвестиции в IT и инвестиции, связанные с тяжелым железом. Почему это важно? К примеру, интернет-проекты твердых активов не создают. Считается что актив интернет-проекта – это база пользователей, потому что можно продать рекламу. Есть правило буравчика для их оценки: возьмите количество пользователей интернет-проекта, умножьте на 10 долларов и вы получите примерную капитализацию. Но если у вас две недели не работает сервер по каким-то причинам, то этой базы нет, все убежали.

Хороший "железный" проект требует инженерной и научной работы до того, как он становится каким-то бизнес-проектом. Если в интернет-проектах работают молодые ребята, которые выросли в постсоветском пространстве, часто говорят по-английски, люди с международным мышлением, то, когда мы говорим о железе, то появляется пожилой профессор с огромными тараканами в голове и родившийся в то время, когда предпринимательство было уголовно наказуемым…

- А почему у нас нет молодых инженеров?

- Молодые есть, они достаточно быстро, хотя и не очень еще заметно, заполняют нишу. У нас нет 40-50-летних. Потому что в 90-е после вузов ребята уходили в торговлю, в бандиты, уезжали за рубеж… И этот возрастной провал очень сильно чувствуется, так, на некоторых кафедрах Университета средний возраст преподавателей – 70 лет. Через 10 лет, я думаю, возникнет пул 40-летних инженеров, нормальных. Я слышал такую цифру: из России уехали 250 тысяч специалистов, и это очень много, это вся наука Канады и Скандинавии вместе взятых. Это огромная потеря для России.

- Сейчас меньше людей уезжает за границу работать в науке?

- Люди продолжают уезжать, хотя был момент, когда поток замедлился, это было связано с тем, что ожидалось, что в науку в России вольют большие деньги и вот она полетит. Их действительно влили, ведь начиная с 2006 года в вузы вкладывают какие-то атомные деньги. Но оказалось, что купить оборудование – это только часть задачи. Еще нужно время, 10-15 лет, чтобы все заработало. Знаете, как в Канаде решили вопрос с полицией? Там она тоже брала взятки, там тоже были проблемы. Им подняли зарплаты, подняли бонусы… а потом прошло 15 лет.

- В России есть научная среда?

- И да, и нет. Есть области, в которых Россия лидирует…

- IT?

- В IT у нас как везде. Нет, это, к примеру, материаловедение, хотя в чем-то оно провалено полностью, например, в исследованиях композитов: Россия была лидером в этой области в 80-е годы…Сейчас это лидерство нужно создавать заново, к счастью, этим занялись активные, нормальные ребята, которые серьезно вкладываются в R&D. В России очень сильно то, что связано с атомной энергией. Вот один пример: у нас с 60-х годов уран обогащают центрифугами. В США только что закончился (неудачно!) проект по внедрению центрифуг при обогащении урана. Центрифуга вращается с частотой полторы тысячи оборотов в секунду, непрерывно, в течение 30 лет. Вы понимаете какого уровня там поддерживающие технологии?

Есть отрасли, где все очень хорошо, но есть огромные провалы. К примеру, в России толком никто не умеет проектировать чипы…Сейчас в Зеленограде что-то начинается – в проект начал инвестировать Галицкий (Almaz Capital). А это человек с колоссальным предвидением.

- Это правда, что основные деньги сосредоточены в Москве и в Санкт-Петербурге?

- Большая часть. Хотя есть деньги и в Тюмени, и в Салехарде… Но культура вложения денег существует только в считанных точках. Это Питер и Москва, это Казань – там сейчас очень хорошо развиваются инвестфонды. Может быть, Новосибирск.

- Что такое культура вложения денег?

- Вот три основных ошибки русского неопытного венчурного инвестора:

Первая: «У меня есть деньги, даю их тебе, через сколько месяцев ты мне вернешь втрое больше?» Стартап говорит, что хорошо, если через пять лет удвоится капитализация, а что там до ликвидности… Ладно, инвестор соглашается, что это долгая история…

Вторая ошибка: «Теперь давай посмотрим, что ты из себя представляешь, я готов, я буду вкладываться, поэтому я начинаю тебя изучать». Изучает полгода. «А вот чего у тебя в бизнес-плане два чайника по 600 рублей…» Стартап за эти полгода либо умрет, либо найдет какого-то другого инвестора.

Третья ошибка: «Давай я вам буду помогать управлять компанией. У меня большой опыт. Давайте в вашем стартапе из трех человек введем бизнес-процессы»… Старап умер. Потому что компании из трех человек выстраивать бизнес-процессы не надо, у него другая система управления. Стартап сначала стреляет – потом целится, у него стратегия возникает в конце…

- Много инвесторов, которые не знают, как работать со стартапами?

- Сейчас очень интересный момент происходит в России: до сих пор вложения в стартапы делали люди, которые хорошо в этом деле соображают, а теперь зашевелились люди из недвижимости. К примеру, в наш стартап вложился один из крупнейших представителей этого рынка. Им стало интересно попробовать венчур, но он не понимает специфики. И вот тут появляются бизнес-инкубаторы и становится востребованной та помощь, которую мы можем оказать неопытным инвесторам – консультирование, управление...

- В чем вообще интерес инвестора? Деньги?

- Декларируемый – да, деньги. На самом деле… кто его знает. Вот расскажу, как я поднимаю маленькие вложения для проектов. Прихожу и говорю: «Слушай, у тебя есть 1,5 миллиона рублей, ты все равно эти деньги куда-нибудь за год…денешь, куда не надо. В казино проиграешь, машину разобьешь». Один человек мне говорит: «Я вчера на бирже 10 миллионов проиграл». Я говорю: «Здесь ты тоже их проиграешь. Но! Тебе будет интересно. Ты посмотришь на забавных людей, будет поляна проектов, кому-то можешь помочь, у тебя ведь большой бизнес-опыт. Вот. А вообще, кто его знает, может, где-то за углом сидит новый Google и ждет копеечку». На это люди идут. Не все, конечно, а те люди, у которых что-то есть в голове, есть деньги, запросы полностью удовлетворены и человек начал оглядываться, чем бы… поразвлекаться. И таких становится все больше и больше. Это одна часть новых инвесторов.

- А другая часть?

- Корпорации. Я знаю уже вторую крупную организацию, которая собирается организовать у себя корпоративный бизнес-инкубатор и венчурный фонд. У большой компании всегда есть, во-первых, желание привлечь технологии для собственных целей, во-вторых, в собственном НИОКРе возникает масса вещей, которые, с одной стороны, им напрямую не годятся, с другой – бросить жалко. И вот для переработки этой ситуации нужен корпоративный бизнес-инкубатор. С точки зрения большого корпоративного правления, если у вас есть маленький проектик, который не имеет отношения к корпоративному производству, то его надо отпустить во внешнюю среду, иначе он умрет. Вот Nokia сделали очень классную вещь, они раздали бесплатно или почти бесплатно очень много непрофильных патентов в прошлом и позапрошлых годах.

Какое-то движение пошло в России в последний год. Из-за нескольких факторов. Первый – давление сверху. Госкорпорации в России сейчас часто обязывают к тому, чтобы у них «все было инновационно». Кто-то к этому подходит формально – не буду говорить кто, хотя это крупные сырьевые холдинги. Кто-то озаботился этим всерьез, потому что есть страх ВТО.

- Страх перед ВТО действительно есть?

- Есть, ведь мы на самом деле не готовы к ВТО, причем не столько технологически, сколько юридически. Подозреваю, что сейчас возникнет много мелких споров, в которых наших юристов будут бить, как детей. Потому что наша страна не готова использовать тот инструментарий, который применяется в других странах для защиты собственных интересов. Вот пример: ВТО говорит, что в ЕС надо снижать субсидии на сельское хозяйство. Но если не давать субсидий фермерам, то европейская сельхозпродукция проиграет американцам. Что европейцы делают? Они начинают позиционировать это как «органическое хозяйство». Это курица экологическая, это – обычная. Экологическая курица может стоить в три раза дороже, мы ее вывели из конкурентного рынка. И мы фермеру не платим дотации, мы поощряем экологическое хозяйство. Экология, как вы понимаете, тут не при чем, это те же субсидии, которые запретило ВТО, просто названы по-другому. Так делается в ЕС, в России этому пока еще надо учиться. Поэтому наши боятся ВТО и на всякий случай начали увлекаться инновациями.

- А третий фактор роста активности инвесторов?

- Большая просветительская роль российской венчурной компании (ОАО «РВК» — государственный фонд фондов и институт развития РФ). Они всем уже проели мозг и сейчас наконец это начало давать результаты.

- Сколково выживет? Иногда говорят, что «Силиконовую долину нельзя насадить сверху».

- Есть много таких создаваемых сверху проектов. Это и King Abdella Univercity of Science and Technology, и в Японии есть похожий проект: они приглашают на отличные условия мировых ученых, дают им хорошую зарплату, и за это время он должен создать там лабораторию из японцев. Я надеюсь, что со «Сколково» получится. Правда у них есть определенные сложности, нет опоры на среду, то есть нет массы стартапов и фондов, которым нужно было бы Сколково. Они пока не прошли точку невозврата.

"И целый пласт населения не имеет критического мышления"

- В России сильно меняется система образования, причем оценки очень неоднозначны. Это опасно?

- Мировая система образования переживает смену парадигмы: уходит концепция университета как места, куда нужно ходить на лекции, университет становится местом, где можно поиграть, попытаться самореализоваться в разных отраслях. Ведь все больше требуются не тысячи математиков, а маленькое количество людей, которые работают в математике с определенной заточкой. Я сам – продукт советской школы образования, у меня не было ни разу повода пожаловаться. Это не только уйма знаний, но и четкое понимание того, что я могу любую тему с нуля за два месяца поднять. Тебе поставили задачу – ты ее решаешь, изучая по ходу то, чего тебе не хватает. На физфаке университета преподавали программирование полсеместра. Вместе с тем из него вышло много хороших программистов. Нас учили не все знать, а знать, где взять, сейчас эту способность специалистов к перенастройке высшая школа теряет. Вот американское образование до бакалавра - это именно накачка знаний, модулей… Российское образование – выставление принципов и методов. В Штатах в средней школе большая часть теорем дается почти без доказательств. Это приводит к тому, что целый пласт населения не имеет критического мышления. И на вопрос о том, почему Америка называется Америкой, можно получить ответ: «потому что это страна свободы и равных возможностей».

- В России так тоже может случиться?

- В России ничего страшного не произойдет. Потому что сами наши противоречивые, непростые, часто нелогичные условия жизни приводят к тому, что в этой стране формируются люди, которые плохо себя чувствуют в штатной ситуации, но во внештатной быстро и умело находят выход. И вот это ключевая особенность, на которую можно наложить разные системы образования, и при этом мышление сохранится.

Анна Нежинская

Источник: fontanka.fi