Сколтех раскошелится

Сколковский институт науки и технологий (Сколтех) профинансирует как минимум 15 научных коллективов. Обязательное условие – кооперация российских и зарубежных учёных. Максимальный размер гранта – 60 миллионов долларов на 5 лет. Первый раунд конкурса практически завершён, но пока имена трёх победителей и даже ста с лишним участников пребывают под покровом тайны. Они станут известны лишь через несколько недель.

 

«Чёрные дыры никому не продашь»

Претендовали на победу 129 проектов от 360 университетов и исследовательских институтов из 20 стран мира. Среди участников – шесть нобелевских лауреатов и один обладатель медали Филдса. В финал вышли 13 команд, большинство из которых ведут исследования в области биомедицины. Всего победителей в первом раунде будет трое. Все они откроют в Сколтехе Центры науки, инноваций и образования. Соответствующие контракты планируют заключить до середины осени.

Проекты предложений для второго раунда должны быть представлены до 30 ноября. Финалисты станут известны не раньше мая 2013 года.

Важным критерием отбора победителей стало соответствие тематики исследований потребностям российской промышленности.

– Чёрные дыры – это прекрасно, но их никому не продашь, – отметил Иван Шерстов, директор по исследованиям Сколтеха. – А задача Сколтеха – быть университетом западного типа и большую часть денег зарабатывать непосредственно на рынке, осуществляя коммерческие исследования и обслуживая российскую индустрию, а также использовать средства фонда целевого капитала. При этом мы, конечно, не исключаем себя полностью из конкурсов Минобрнауки.

 

Ключевой переходник

Само ведомство также планирует поддерживать с институтом тесные связи.

– Мы видим в Сколтехе ключевой переходник между российской и глобальной отраслями науки и высшего образования. Наша цель – впредь работать не по-министерски, а по-сколтеховски! – в порыве дружеских чувств провозгласил на сколковской конференции заместитель министра образования и науки РФ Игорь Федюкин и не замедлил проиллюстрировать свой тезис наглядными примерами.

Чиновник отметил недостатки существующих целевых программ поддержки научных исследований. Первое – чересчур узкое формирование тематик, зачастую заточенное под конкретные коллективы. Второе – слабый учёт потребностей бизнеса. Третье – неотлаженный механизм оценки эффективности.

У новой команды Минобрнауки есть идеи по улучшению ситуации. Скорректировать их должны дискуссии с научным сообществом.

Одна из потенциальных инноваций – проводить конкурс не по отдельным дисциплинам, а исходя из актуальных общественно-экономических задач, что позволит «лучше объяснить налогоплательщикам, куда идут их деньги». Экспертиза может идти по принципу «двух ключей»: отдельно с научной и отдельно с предпринимательской точек зрения. Чиновники от оценки проектов будут максимально отстранены: окончательные вердикты вынесут не они, а независимые специалисты.

Конкурс по целевой программе «Исследования и разработки» на 2013 год проведут до конца текущего года. Финансирование откроют 1 января, а не весной, как раньше.

 

Многоплановые лазеры

Имена создателей исследовательских центров в Сколково до заключения контрактов не разглашаются. Пока известен лишь один финалист – «Центр передовой лазерной науки и её применений». Россию в нём представляют Новосибирский государственный университет (НГУ), Институт лазерной физики Сибирского отделения РАН и Сибирский центр лазерной медицины. Зарубежные партнёры – Мюнхенский университет имени Людвига Максимилиана, немецкий Институт квантовой оптики Макса Планка, британские Университет Астона и Лондонский Королевский колледж, а также американский Национальный институт стандартов и технологий.

Как сообщает РИА «Новости», проект предусматривает четыре направления, связанные с тематикой кластеров Сколково. Первое – создание новых медицинских устройств, анализирующих дыхание человека. Второе – развитие телекоммуникаций на основе волоконных лазеров и новых систем кодирования информации. Третье – разработка оптических логических элементов, которые могут послужить основой для быстродействующих оптических чипов. Четвёртое – создание высокочувствительных устройств для измерения слабых магнитных полей. Они могут быть полезны как в обеспечении безопасности, так и для измерения магнитного поля сердца или мозга.

Российской частью проекта руководит Сергей Кобцев, завотделом лазерной физики и инновационных технологий НГУ.

– Если удача не улыбнётся в первом раунде, наша команда намерена принять участие во втором. Поэтому не буду раскрывать всех карт, пока не объявят победителей, – сказал он корреспонденту STRF.ru.

 

Как не сгинуть за Уралом

По словам Ивана Шерстова, «вновь возвести железный занавес и остановить утечку мозгов невозможно, поэтому наша цель – замкнуть её». Среди зарубежных конкурсантов много выходцев из нашей страны, а 10 процентов экспертов, оценивающих проекты первого раунда, входят вМеждународную ассоциацию русскоговорящих учёных (RASA), чей девиз – «Думаем по-русски». Её возглавляет Борис Чичков, профессор физики в Университете Лейбница в Ганновере. Он работал в Физическом институте Академии наук СССР, сейчас изучает лазерные технологии. По его словам, члены ассоциации участвуют в экспертных советах в США, Франции, Германии, Австралии.

Одна из инициатив RASA, реализованная совместно с Минобрнауки России, – зарубежная стажировка обладателей президентской стипендии. Победители конкурса получают около 20 тысяч долларов на дорогу и проживание и имеют возможность в течение шести-восьми месяцев овладевать экспериментальными методиками в русскоговорящей среде. Члены ассоциации готовы обучать молодёжь из России бесплатно.

Представитель RASA Аркадий Шипулин, руководитель группы в Школе фотоники Йенского университета имени Фридриха Шиллера, отмечает, что для сотрудничества нашей страны с Западом и Востоком всё ещё существует немало препятствий, главным образом в области политики и этики:

«Для учёных, родившихся и выросших на Западе, интеграция в российскую действительность будет представлять большие проблемы. Все мы понимаем, что это за проблемы. Разнятся менталитеты и системы отношений в обществе. Многие в Европе думают: “За Уральские горы поедешь – просто сгинешь”. Тем не менее, огромное количество западных учёных нашли взаимовыгодное партнёрство в Российской Федерации. Но не меньше учёных натолкнулись на бюрократические барьеры или коррупцию – вещи, для западного общества просто неприемлемые.

Если Россия хочет работать с зарубежными учёными, не надо лишний раз изобретать велосипед и придумывать программы, подобные конкурсу мегагрантов. На Западе давным-давно существует нормальная отработанная система поездок учёных из одной страны в другую. А в России полностью отсутствует, например, программа Visiting professorship, когда учёного приглашают прочесть свой курс лекций.

Ещё одна проблема – абсолютная разобщённость научной политики разных учреждений и ведомств. Минобрнауки Германии действует чётко: определяет приоритеты ближайших лет, выделяет деньги, ставит условия получения грантов. У нас всё иначе. Есть Академия наук – и она находится в состоянии латентной спячки. Параллельно выстраивается система научных исследовательских университетов, в какой-то степени дублирующая Академию. Что это? Конкуренция? Взаимодействие? Не очень понятно.

Необходимо выстроить единую национальную политику в области науки. А пока масса людей кричит: “Нано, нано, нано!”, но ни одного достойного центра, скажем, по нанофотонике в России нет».

 

Опыты в клиниках, а не на мышах

О перспективах сотрудничества Сколково и Массачусетского технологического института корреспонденту STRF.ru рассказал Майкл Сима – профессор материаловедения и инженерии Института исследования рака Дэвида Коха MIT, руководитель исследовательских программ инициативы Сколтех/MIT:

– Есть две вещи, привлекающие MIT в России: традиция блестящих академических исследований и превосходные студенты. У нас богатый опыт международного сотрудничества. Десятилетия назад MIT помог создать Индийский технологический институт в Канпуре, вложил в него миллионы. Сейчас одни из лучших индийских студентов учатся в Массачусетсе. Пройдёт несколько десятков лет – и мы увидим у себя лучших российских студентов.

Сотрудничество с Россией не кажется вам рискованным?

– Вы имеете в виду политическую нестабильность? Как ни курьёзно, но у нас в Соединённых Штатах обстановка тоже нестабильная: мы не знаем, кандидат от какой партии победит на выборах осенью. Я занимаю должность профессора MIT уже четверть века. Политические перипетии мне хорошо знакомы. Не думаю, что кого-то они так уж волнуют. Вне зависимости от политики ясны экономические задачи. У России грандиозные природные ресурсы, но они не бесконечны. Ещё пара десятилетий – и необходимость создавать инновационную экономику станет особенно острой.

В чём основное отличие американских учёных от русских?

– России традиционно сильна в академических исследованиях. В Америке мы гораздо больше заинтересованы в том, чтобы воплотить результаты исследований в жизнь. Проводить практические опыты, в том числе и в клиниках, а не только на лабораторных мышах. Не должно быть столько бюрократии. К чему все эти бумаги, отчёты и статьи? Публикации важны молодым людям, но не зрелым исследователям. Скажем, у меня уже 250 публикаций. Мне достаточно. И я часто спрашиваю у коллег из России: зачем вы тратите столько времени на теорию? Чем ваши исследования полезны людям?

Что должно стать критерием успешности сколтеховских Центров науки, инноваций и образования?

– Планомерное движение из области теоретической науки в область практической инженерии и инноваций. Знаете, как я говорю студентам? Выдающаяся наука расширяет наши представления о мире, работает на границе того, что мы знаем, и того, что нам неизвестно. Выдающиеся инженеры трудятся на границе возможного и невозможного. И есть две меры успеха: что нового я узнал и что нового теперь умею.

А прибыль об успехе не говорит?

– Думаю, на первом месте – польза биомедицины для общества. Её доходность второстепенна. Но размер выручки от продажи разработок, конечно, свидетельствует об успехе. Как и величина роялти – компенсаций за использование патентов. Однако мы никогда не можем предсказать, насколько коммерчески выгодным будет открытие, как и то, насколько значительным будет доход. Можно гарантировать, что на первых порах он будет невелик. Я открыл пять компаний и знаю, как долго приходится ждать прибыли от коммерциализации разработок. В области программного обеспечения мгновенная прибыль может быть колоссальной, но в области биомедицины подобное немыслимо.

 

Источник: Науки и технологии РФ