Проектирование самолета — сложный, длительный и дорогостоящий процесс. На одно только аэродинамическое проектирование крыла при ныне используемых средствах разработки требуется полтора-два года. В такой работе могут быть задействованы десятки, даже сотни инженеров, а стоимость работ может доходить до 200 млн долларов. В настоящее время в России разрабатывается программный продукт, который позволит в разы уменьшить сроки и стоимость проектирования крыла самолета. В 2013 году компания «Оптименга-777», резидент кластера информационных технологий Фонда «Сколково», получила на реализацию этого проекта грант в размере около 80 млн рублей. В текущем году проект перешел к предфинальному, третьему этапу реализации, а компания активно тестирует свое решение, выполняя сложные вычисления по заданиям российских и зарубежных авиастроителей.
Руководитель проекта "Оптименга-777" Сергей Пейгин. Фото: Sk.ru
Генеральный директор «Оптименга-777», доктор физико-математических наук, профессор Сергей Пейгин рассказал в интервью Sk.ru о достижениях за истекший год, сложностях работы в авиастроительной отрасли для стартапа, а также объяснил, почему сохраняет оптимизм в непростое для молодой компании время.
— Отрасль, которую вы выбрали, довольно специфична. Каково стартапу в авиастроении?
— Надо понимать, что авиастроительные компании очень консервативны, и это правильно, потому что им требуется высокая надежность. Любое нововведение, внедрение, изменение требует тщательной проверки. И одним из ее элементов является выполнение определенных проектов. Со времени старта мы сделали такие проекты для всех авиастроительных компаний в России. Мы проверили наши алгоритмы для крыла «Сухой Суперджет», для крыла в интересах ОАК «Транспортные самолеты», для крыла самолета МС-21, для крыла самолета «Бериев» Бе-200. Это все реальные выполненные проекты, за которые мы получили деньги. А это означает, что со стороны потенциальных заказчиков существует реальный интерес — они бы не заплатили, если бы их что-то не устраивало. В ходе реализованных проектов мы получили интересные результаты, которые позволяют найти пути к улучшению существующих конструкций. Сейчас мы работаем над тем, чтобы российская «Объединенная авиастроительная корпорация», ее подразделения, которые занимаются строительством самолетов, приобретали наш продукт. Дело осложняется тем, что не во всех компаниях имеются необходимые многопроцессорные вычислительные кластеры. Если нет такого кластера, то некуда поставить и нашу систему. Но дело движется: в компании «Сухой» такой кластер уже имеется. В ближайшее время он появится в «Туполеве», и, надеюсь, со временем они появятся и в других авиастроительных компаниях. Без этого не получится настоящая, современная авиастроительная индустрия.
— Над чем именно вы работаете?
— Мы получили грант на реализацию проекта: разработка программного обеспечения для аэродинамического проектирования и анализа летательных аппаратов. Когда создается самолет, его проектирование занимает довольно много времени, кроме того, это довольно дорогостоящий процесс. Скажем, на аэродинамическое проектирование крыла требуется около полутора-двух лет. Это данные «Боинга». Думаю, что эти же сроки характерны и для других компаний, плюс-минус 5-10% времени. В такой работе могут быть задействованы 150-200 инженеров, стоимость работ — от 100 до 200 млн долларов. Ну а мы делаем продукт, который позволит существенно, в разы сократить время на аэродинамическое проектирование и повысить его качество. Говоря упрощенно, мы создаем ПО, которое решит задачу конструирования оптимальной формы крыла в оптимальные сроки и с оптимальной стоимостью работ.
— Почему этот этап – конструирование крыла — до сих пор остается таким дорогим и сложным?
Распределение давления на верхней поверхности крыла до оптимизации.
— Потому, что если вы не достигнете необходимых экономических показателей с точки зрения аэродинамической эффективности вновь создаваемого летательного аппарата — а крыло для него решающая вещь — то можно забыть обо всем проекте в целом. А если все-таки вы достигли, то следующий этап — детальное проектирование — требует на порядок больше денег — 7-10 млрд долларов. Цена вопроса и риски очень велики. Вот именно на этом этапе нужно найти наиболее подходящую форму аппарата, которая гарантировала бы минимальное сопротивление.
Задача, которую нужно решить — это сложная многоходовка. Чтобы было понятно: задачи, которые мы решали в школе — это так называемые одноходовки. Один раз догадался, а дальше дело техники. На олимпиадах задачи уже в основном двухходовки, на международных олимпиадах трехходовки. А решение нашей задачи — это пять-семь ходов. Чтобы эти ходы сделать, нужны люди с разным уровнем экспертизы в разных областях: вычислительная аэродинамика, computer science, математические основы методов глобального оптимального поиска. Мы же хотим снизить сопротивление, но чтобы снизить, надо уметь его рассчитать. Сам расчет сопротивления — до сих пор это проблема, и в мире буквально по пальцам можно пересчитать коды, считающие с необходимой точностью. Нам удалось этого достичь.
— А другим нет?
— Мы сравнивали наше решение с сертифицированным кодом «Боинга» на пяти различных моделях. Они считали, мы считали, и отдавали третьему лицу для сравнения. И выяснилось, что наш код в 16 раз превосходит код «Боинга» по эффективности. Недавно мы провели подобное сравнение в компании «Туполев» — они считали с помощью американского коммерческого ПО ANSYS — там этот коэффициент эффективности уже исчисляется в 30-40 раз.
Распределение давления на верхней поверхности крыла после оптимизации на основе кода OPTIMENGA_AERO (снижение сопротивления самолета на 10 аэродинамических каунтов - свыше 4% начального сопротивления)
— На какие средства существует ваш проект?
— Во-первых, это сколковский грант: мы выполнили два этапа, сейчас получили финансирование на третий этап. Параллельно, как я упоминал, мы проводим проекты в интересах различных организаций. Такие проекты, во-первых, генерируют прибыль, во-вторых, они делают нам имя, имидж. Просто так, слету, у неизвестного разработчика никто ничего покупать не будет. Надо создать себе реноме. И мы этим занимаемся. А прибыль за прошлый году нас порядка 10 млн рублей, которые мы получили от реализации своих продуктов. Это превысило сумму гранта, который мы получили на реализацию второго этапа. Но вообще, «Сколково» — единственный в мире фонд, который не забирает долю в бизнесе. Я думаю, именно поэтому многие другие фонды смотрят на «Сколково» как на конкурента. Ведь если у тебя есть идея, но нет возможности найти финансирование, ты никуда не денешься, придешь и отдашь долю в бизнесе. А здесь мы имеем возможность реализовать проект, не теряя долю. Это наш бизнес, и для нас это принципиально важно.
— Кто входит в вашу команду?
— Сейчас в компании работают 13 человек. За техническую сторону отвечаем я и мой товарищ и партнер Борис Эпштейн, который когда-то окончил Ленинградский университет, математическо-механический факультет. А с точки зрения бизнеса, маркетинга, нам очень помогают наши партнеры, специалисты в этом: Владимир Колпаков, Владимир Коваленко и другие. Это ключевые люди проекта.
Полную версию интервью с Сергеем Пейгиным читайте в ближайшем номере SkReview