РАСТУЩИЙ СВЕРХУ ВНИЗ
Пекинский TusPark -- крупнейший университетский научный парк в мире. Как и вся национальная инновационная система КНР, он не вырос снизу, как американская Кремниевая долина, а был создан и развивается под строгим руководством китайского правительства
Пекинский TusPark — крупнейший университетский научный парк в мире. Общая площадь — свыше 800 тыс. кв. м, более 500 компаний резидентов, сеть из 30 бизнес-инкубаторов в крупнейших городах Китая, где в обще сложности работают свыше 40 тысяч человек. Еще важнее то обстоятельство, что он, по сути, служит ядром для технопрака Чжунгуаньцунь, масштабы которого уже почти циклопические: более 230 квадратных километров, около 20 тыс. компаний и около миллиона человек.
В Китае любят рассказывать, что «электронная улица» Чжунгуанцунь стихийно сформировалась еще в начале 1980−х. Именно в районе Пекинского университета открылись первые в стране магазинчики, торгующие компьютерами и программами, здесь появились и первые местные программисты. Это правдивая история, но ее часто повторяют, чтобы оттенить другое. Технопарк Чжунгуаньцунь вырос не снизу, как американская Кремниевая долина. Он был создан сверху и развивается как национальный проект под строгим руководством китайского правительства.
Как зажечь «Факел»
Технопарки — это слепки национальной инновационной системы. Высокими технологиями в Китае занялись через восемь лет после начала рыночных реформ Дэн Сяопина. В 1986 году была утверждена государственная программа развития науки и высоких технологий — «Программа 863» (названной так по дате принятия: третий месяц 1986 года). В качестве приоритетных отраслей были выделены микроэлектроника и информатика, космос, оптико-волоконные технологии, генная инженерия и биотехнологии, энергосберегающие технологии и медицина. Через два года Китай приступил к реализации научно-производственной программы «Факел», ориентированной на коммерциализацию и индустриализацию наукоемких технологий. В том же 1988 году постановлением Госсовета Китая был учрежден и первый технопарк — Экспериментальная пекинская зона развития высоких технологий (позднее он был переименован в Научно-технологическую зону Чжунгуаньцунь» или сокращенно Z-park).
Технопарк Чжунгуаньцунь стал приоритетным государственным проектом. Он должен был не только привлекать иностранные инвестиции, стимулировать высокотехнологичные разработки и создавать благоприятные условия для их коммерциализации, но и стать пилотным проектом такого рода. Вслед за Пекином сеть технопарков должна была возникнуть по всему Китаю. Сейчас в стране более 130 технопарков.
Первоначально зона технопарка охватывала территорию площадью 100 квадратных километров. Научный парк не случайно был расположен на северо-западе Пекина. Именно здесь находятся более ста научно-технических институтов и лабораторий, а также сильнейшие вузы Китая — Пекинский университет и университет Циньхуа. Именно они и стали опорными элементами технопарка: университеты обеспечивали и научные разработки, и продвигающие их компании, и квалифицированные кадры для высокотехнологичного бизнеса.
За двадцать лет территория технопарка выросла более чем вдвое (сейчас она составляет 232 кв. км), но проект развивается столь быстро, что места все равно не хватает. Резиденты все чаще оставляют в технопарке только основной офис с разработчиками и продавцами, а производство выносят за территорию парка.
Смычка города и парка
В Чжунгуаньцуне есть свои истории успеха. К примеру, компания Founder (информационные технологии) достигла оборота 6,5 млрд долларов. Оборот Lenovo, купившей в 2005 году подразделение персональных компьютеров и ноутбуков IBM, превышает 14,9 млрд долларов. Как и в Южной Корее, крупные высокотехнологичные компании часто имеют в учредителях университеты или Академию наук. К примеру, Founder «произрастает» из Пекинского университета, а Lenovo — из Академии наук КНР.
Сегодня можно смело говорить, что Чжунгуаньцунь — успешный проект. Только за первые шесть лет в технопарке было зарегистрировано более 2,5 тыс. инновационных фирм, а объем доходов компаний превысил 2,5 млрд долларов. Сегодня здесь работает более 22 тыс. компаний, по официальным данным, их общий оборот составляет 80 млрд долларов. В последнее десятилетие ВВП технопарка устойчиво рос более чем на 25% в год.
Чжунгуаньцунь расположен в городской черте. Это, кстати, весьма характерный тренд для научных парков последней четверти прошлого века. Полвека назад научные парки, как и университетские кампусы, часто выносили за город. Но позднее все большую популярность приобретала идея «научный парк в городе». Сотрудники такого технопарка не оторваны от жизни, проще установить связь инноваторов с финансистами. Кроме того, научный парк становится градообразующим предприятием, оживляющим город.
Интересно, что Чжунгуаньцунь с пространственной точки зрения не единая территория, а набор фрагментов. Исторически все начиналось с зоны на северо-западе Пекина — сейчас эта часть называется субпарк Хайдань. Но кроме него в состав Чжунгуаньцуня входят еще девять научных субпарков и 17 научных парков при университетах. Все они находятся в разных районах города. У крупных субпарков есть, как правило, своя специализация: программное обеспечение и электроника, новая энергетика и промышленный дизайн, новые материалы и биотех, медицина, цифровые медиа, креативная индустрия и прочее. Кроме этих крупных анклавов в Чжунгуаньцунь входят и множество маленьких, иногда состоящих всего из нескольких зданий, разбросанных по всему Пекину.
При создании научного парка Чжунгуаньцунь власти преследовали три цели. Первая — создать кластер высокотехнологичного бизнеса, который и дает рабочие места, и является локомотивом экономики. Вторая — отработать новые хозяйственные и финансовые механизмы. Чжунгуаньцунь оказался в авангарде новой экономической политики: технопарки стали следующим этапом китайских реформ после создания свободных экономических зон.
Третья — новый парк должен был стать центром информатизации всего Китая, центром подготовки специалистов и написания национальных программ. Кроме того, он сразу планировался как пилотный проект, подлежащий тиражированию. Впоследствии по всему Китаю была создана сеть специализированных технопарков по примеру инновационных программ в Японии и Франции.
По заданию Госсовета Китая был создан комитет по управлению зоной, который курируется администрацией Пекина, а также компания по развитию территории, которая занимается инфраструктурой, выделяет земельные участки, строит здания. Был создан бизнес-инкубатор: компании с наиболее интересными проектами, отобранные администрацией, получают на год-два полностью оборудованные офисы с мебелью и оргтехникой бесплатно. Сегодня в Чжунгуаньцуне рождается около 4 тыс. высокотехнологичных компаний в год.
Прагматизм вместо иллюзий
Китайцы не стали изобретать велосипед, а адаптировали успешные механизмы. Были введены особые административные и налоговые режимы со льготами для резидентов научного парка. Условия для резидентов четко описаны: компания, которая хочет построить здание, может до юаня просчитать бюджет, к примеру, подключения к сетям. Каждый год администрация выпускает толстые справочники на английском языке, где есть всевозможная информация для резидентов: от условий аренды помещений и предложений о наборе персонала до энергетических тарифов. Для китайских работников Чжунгуаньцунь предоставляет необычную льготу: возможность пекинской прописки.
Ясность правил не отменяет в Китае индивидуального подхода к ключевым клиентам. Компаниям, в которых заинтересована администрация, могут быть предоставлены сверхвыгодные условия.
По мере развития технопарка развивались и услуги для компаний. Двадцать лет назад это были центры, где начинающие компании могли получить юридические, бухгалтерские и маркетинговые услуги. На данном этапе весьма актуальны финансовые услуги (гранты и гарантии для банков от специального фонда) и консалтинговые услуги по подготовке компаний к IPO. В 2009 году китайские власти отчитывались, что в технопарке на тот момент было 113 компаний, чьи акции котируются на биржах, а валовой объем средств, аккумулированный через механизм IPO, превысил 14 млрд долларов.
Интересна стадийность развития проекта. При создании научного парка в 1988 году китайцы не обольщались по поводу состояния собственной науки. Поэтому была выстроена долгосрочная программа догоняющего развития высокотехнологичного сектора. На первом этапе, когда высоких технологий почти не было, большое значение имело привлечение западных компаний. Работая на них, вчерашние китайские студенты могли получать ценный опыт. Иностранные компании, в свою очередь, были заинтересованы в локализации своих продуктов для их выхода на необъятный китайский рынок.
На втором этапе стали появляться сильные китайские инженеры и компании. Китай начал искать и находить ниши в мировом разделении труда, в которых можно преуспеть. Так, сейчас Китай имеет очень сильные позиции в сегменте клинических испытаний для мировых фармацевтических концернов. Догоняя Индию, Китай активно развивает офшорное программирование. При этом в Чжунгуаньцуне не делают ставку на переманивание известных европейских и американских ученых. Китай предпочитает развивать проекты молодых амбициозных ученых «второй волны».
Нынешний этап китайские власти определяют как переход от копирования и работ на подряде к производству собственных оригинальных инновационных продуктов и выводу их на мировой рынок под собственными брендами. При этом меняется и структура отраслей. Если раньше львиная часть бизнеса и разработок касалась IT, то сегодня резко растут обороты других секторов — биотеха, разработки новых материалов и альтернативной энергетики.
Почему для китайской инновационной системы главная проблема – не деньги, а национальный менталитет рассказывает старший вице-президент TusPark Герберт Чен
— Какие факторы вы считаете критически важными для развития и формирования инновационной среды в Китае?
— Время -- это сейчас главный дефицитный ресурс с точки зрения развития инновационной системы Китая. Время необходимо для изменений во взглядах, в законодательстве, в системе управления, в деловой психологии. Приведу в качестве примера правительственную инициативу по стимулированию роста малых и средних компаний. Это очень хорошая инициатива, реально рассчитанная на долгосрочный эффект. Но пока она буксует и проблемы, препятствующие ее реализации, сосредоточены не на уровне высшего политического руководства, там как раз все уже понимают важность поощрения бизнеса, а на региональном и локальном уровне.
Вторая по сложности проблема -- это финансирование. Венчурный бизнес в Китае развит пока крайне не достаточно. Проблема даже не столько в самих деньгах, сколько в психологии. Принять в качестве нормы ситуацию, что деньги могут быть потеряны, и никто в этом не будет виноват, никто не сядет в тюрьму, не будет опозорен на всю жизнь, для китайцев очень сложно. Это нарушение законов социальной физики, абсурд с точки зрения тысячелетних правил здравого смысла. Но опыт других стран, где государство играет ключевую роль в поддержке инновационной экономики, например в Индии или европейских странах, свидетельствует что это препятствие вполне преодолимо. Психологический барьер исчезает, как только становятся очевидны позитивные последствия новой политики. Но это требует времени и мы в Китае пока очевидно не накопили критическую массу историй успеха инновационных стартапов, чтобы изменить отношение к венчурному бизнесу, инвестициям в инновации.
И третья острейшая для нас проблема тоже связана с культурой и психологией. Наука, инновационный бизнес, уже давно вышли из героического периода, когда успех зависел от подвигов пионеров-одиночек. Теперь это командный бизнес, в котором один должен играть роль генерального директора, управляющего бизнесом в целом, другой отвечать за исследовательскую работу, третий быть просто помощником или консультантом и т.д. По идее у нас с этим не должно быть проблем, я знаю что в мире принято считать Китай страной с очень сильными коллективистскими традициями. Но это только часть правды. Вторая ее половина, заключается в том, что этот коллективизм всегда был вынужденным, навязанным внешними обстоятельствами, а не выросшим изнутри. В качестве компенсации в китайской психологии сформировалась эталонная поведенческая модель лидера, начальника. Любой, кто не смог им стать считается неудачником, слабаком. Как только принуждение ослабевает на поверхность вырываются амбиции и сейчас мы как раз проходим через этот этап. Никто не хочет быть вторым, только первым, самым главным, CEO (cheif executive officer). С одной стороны это хорошо, это придает динамизм процессам, но с другой стороны …
Вначале очень трудно создать работоспособную команду, потому что все хотят быть главными, на следующем этапе, если вам все таки удалось сбалансировать внутреннюю корпоративную иерархию, появляется проблемы, связанные с распределением доходов и привлечением внешнего финансирования. Я знаю десятки стартапов, погибших пока их менеджеры азартно общались между собой по поводу дележа первой прибыли. Это были компании с отличными технологиями, очень перспективные, и то, что они с ними случилось, -- это настоящая трагедия для нас.
Следующая ловушка – привлечение внешнего инвестора. В условиях, когда венчурная философия, пока не прижилась, инвестор всегда приходит в компанию не просто как совладелец, но и как управленец, и борьба за власть вспыхивает вновь. Что бы избежать этого многие компании избегают привлечения инвестиций, но в результате теряют способность к быстрому развитию, застревают на уровне семейных фирм и тоже сходят с дистанции. Для меня очевидно, что постепенно культура изменится, чрезмерные амбиции поутихнут, ведь китайцы очень практичный народ. Но на это опять-таки потребует время.
— Сколько времени подобные изменения могут потребовать?
— 50 лет, может быть меньше. Речь идет о психологии самой крупной нации в мире, здесь трудно точно прогнозировать.