Старший вице-президент по инновациям Фонда «Сколково» Кирилл Каем — о том, как получить 12-кратную прибыль от фармацевтического стартапа
Автор: Кирилл Каем.
Вдохновляющая тенденция последних лет: на отечественном и зарубежных рынках появляется всё больше новых лекарственных препаратов, разработанных в России. А в 1990-х и первой декаде 2000-х годов их не было вовсе. При этом научный поиск не прекращался: разрабатывались новые молекулы, обладавшие меньшим токсичным эффектом, новые платформенные решения по доставке лекарственных средств к пораженному участку. Но эти разработки либо пылились на полках и устаревали, либо уплывали за границу.
Старший вице-президент по инновациям Фонда «Сколково» Кирилл Каем. Фото: Sk.ru
Появление инновационных препаратов, разработанных в России, стало возможным только когда наша экономика встала на ноги и на фармрынке появились сильные российские игроки. Кстати, более половины таких препаратов — а на нынешний момент их около десятка — были созданы сколковскими стартапами.
Впрочем, говорить о том, что стартапы «создают» инновационные лекарства можно с известной степенью условности. Их базовой разработкой занимаются ученые в НИИ. Результатом их подвижнического труда может стать блестящая статья в журнале, и дальше ничего не происходит, если рядом не окажется человек — тоже ученый или коммерсант, — решивший вложить силы и деньги в создание стартап-компании, которая пойдет по пути разработки на основе научной идеи лекарственного препарата, готового к выходу на рынок. По сути, стартап производит не лекарство, а продукт интеллектуальной собственности, который затем у него приобретает большая фармкомпания.
Это долгий и тернистый путь, занимающий не менее восьми лет. Сначала препарат проходит стадию in silico — моделирования, затем in vitro — испытания в пробирке. Затем эффективность и безопасность препарата испытывают на животных и только после этого он проходит клинические испытания на людях. С момента, когда кто-то принимает решение создать лекарство на основе гениальной идеи какого-то ученого, до момента, когда фармацевтическая компания заявляет о выпуске нового продукта, доживают 2–3% проектов.
Что заставляет предпринимателей и разработчиков пускаться в этот рискованный путь? Ответ прост: выведенный на рынок блокбастер (препарат, дающий фармацевтической компании выручку в миллиард долларов и выше) приносит инвестору восьми-, десяти- или даже 12-кратную прибыль. Нельзя сбрасывать со счетов и идейные соображения — в отрасли работает немало увлеченных, даже одержимых людей, верящих, что их труд поможет другим.
Так что же все-таки нужно иметь в виду биофармацевтическому стартапу, чтобы преуспеть? Практика показывает, что его потенциальный успех основан на четырех слагаемых.
Первое — необходимость тщательнейшей проверки правильности научной гипотезы. Для оценки того, сработает или нет идея ученых, требуется целая группа профессионалов — химиков, физиков, биологов, клиницистов, специалистов разных отраслей. Это научный совет проекта. Высокая квалификация входящих в него людей должна подтверждаться результатами их собственной научной деятельности, ведь ценой ошибки создателей гипотезы может стать провал проекта, причем на достаточно продвинутой стадии, когда на него уже были затрачены немалые средства.
Вот наглядный пример. Компания, занимающаяся разработкой методов диагностики онкологических заболеваний, получила неплохие оценки перспективы проекта от экспертной панели Фонда «Сколково» и готовилась к защите на Грантовом комитете. И всё же, прежде чем выйти на новый этап исследований, компания представила результаты своего эксперимента научному совету, который нашел их неоднозначными и рекомендовал провести новый цикл экспериментов, подтверждающих гипотезу. Казалось бы, это замедлило реализацию проекта, но на самом деле подобная экспертиза страхует от ошибки как исследователей, так и инвесторов, а в данном случае еще и государство.
Второй фактор — это команда с соответствующими компетенциями. В стартап обязательно должен входить человек, обладающий менеджерскими и бизнес-навыками, медик, который понимает, как проводятся клинические исследования, и может участвовать в разработке их дизайна, врач-клиницист, который понимает, как лечить людей создаваемым препаратом. В команде надо иметь человека, умеющего осуществлять регистрационные действия и хорошо знающего все нюансы в этой области.
Третье слагаемое успеха — тщательное планирование. Поскольку биофармацевтические проекты очень долгие и дорогие, ошибка в планах работы на каждой стадии может отбросить назад, не привести к искомому результату. К примеру, рассчитать, сколько пациентов и здоровых добровольцев должны принять участие в клинических испытаниях, какие дозы препарата они должны получить, — это большой объем работы. Тщательное планирование позволяет избежать ошибок административно-финансового характера, когда из-а неправильно рассчитанного исследования компания влетает в кассовый разрыв: считали, что для набора пациентов потребуется одна сумма, а вышла другая. Или из-за того, что речь идет о редком варианте патологии, произошел недобор пациентов. Или не хватило подопытных животных.
И, наконец, последнее: надо следить за конкурентами и учеными, работающими в близких областях, что дает шанс не опоздать с выведением препарата на рынок. Известен случай, когда компания упустила из виду одного из своих конкурентов, работавших по другой биологической мишени, но по сходным медицинским показаниям. Не ощущая дыхания в спину, эта компания слишком долго занималась привлечением средств и дала возможность конкуренту, находившемуся первоначально на гораздо более ранней стадии развития, догнать себя. Когда же этому конкуренту удалось быстрее привлечь необходимые инвестиции, компании пришлось вовсе отказаться от проекта, стало ясно, что свою разработку ей не продать. Поэтому разработчикам не обойтись без кропотливой «разведывательной» работы.
Таковы слагаемые успеха стартапа, дающие ему шанс попасть в 2–3% жизнеспособных биофармацевтических проектов и сорвать джекпот.
Источник: iz.ru