Sk.ru публикует продолжение колонки Ивана Соболева, ведущего конструктора «Даурии», в 2006-2012 годах – главного специалиста ГКНПЦ им. М.В. Хруничева
Многие журналисты и блогеры, особенно молодые, сегодня часто говорят и пишут о том, что свежую струю в отрасль привнесёт только разгосударствление космических программ и как можно более широкое вовлечение в космическую деятельность частных компаний. Безусловно, такому восприятию способствует и тот грустный факт, что за последние 25 - 30 лет космонавтика нашей страны не может похвастать такими достижениями, которые запомнились бы миру надолго. При этом сохраняются известные всем системные «тормоза», в том числе - косность мышления, забюрократизированность и просто нежелание многих руководителей госпредприятий идти вперед по-настоящему, а не на бумаге.
В качестве «контрпримеров» наиболее часто приводят компанию SpaceX Элона Маска с линейкой ракет Falcon и космическим кораблем Dragon и Virgin Galactic Ричарда Брэнсона с кораблями Space Ship One и Space Ship Two. Не обходится без внимания и проект Mars One Баса Лансдорпа, волонтёров и средства для которого вербовали и собирали по всему миру. Знающие отрасль более углубленно назовут Bigelow Aerospace с её проектами космических отелей.
Создав бизнес-империю Virgin, «государство в государстве»,Ричард Брэнсон развивает своё космическое направление и противостоит неизбежнымнеудачам. Фото: Flickr.
Итак, сможет ли «частник» сам по себе стать двигателем российской космонавтики?
Безусловно, компаниям Маска и Брэнсона удалось достичь определённых успехов. Но ведь и программы NASA и ESA в последние десятилетия нельзя назвать «провальными» - работа межпланетных станций и околоземных научных и прикладных аппаратов, создаваемых инженерами Европы и Америки, сегодня на виду у всего мира. Уже одно только это обстоятельство заставляет предположить, что причина успеха все же не в частной форме собственности как таковой.
Cледует понимать, что запуск и полет кораблей Dragon, создаваемых SpaceX, был бы в принципе не возможен без использования огромной разветвленной инфраструктуры, принадлежащей государству США, в первую очередь - космодрома на мысе Канаверал и командно-измерительного комплекса. Давайте не будем забывать, что заказчиком кораблей Dragon и Dragon V.2 выступает именно NASA – контракт на 12 запусков к МКС был подписан еще в 2008 году.
Кстати, на этих отношениях стоит остановиться подробнее и подчеркнуть, что огромное количество инженеров, обеспечивших успех SpaceX, ещё недавно трудились над не менее успешными государственными проектами, а само американское космическое агентство с 2006 г. осуществляет программу Commercial Orbital Transportation Services (COTS), поощряя усилия частных фирм по созданию космических кораблей для снабжения уже отживающей свой срок МКС. Переложив эту, по сути, давно ставшую рутиной задачу на частные плечи, NASA в итоге получает возможность бросить высвободившиеся силы на осуществление прорывных работ, в первую очередь по тематике пилотируемого полета к Марсу. Интересно и то обстоятельство, что именно в конце 2008-го года состоялся первый успешный полёт ракеты Falcon – 1.
Давайте отметим и тот факт, что финансовую поддержку начавшегося недавно строительства частного космодрома компании SpaceX оказывают власти Техаса, которым, конечно, весьма выгодно даже не столько создание большого количества новых рабочих мест (по имеющимся данным, их число не превысит нескольких сотен), сколько последующие поступления от эксплуатации стартовых площадок, туризма и т.д. И, наконец, - что при отсутствии такого проекта, как МКС, осуществляемого ведущими космическим государствами мира, не исключено, что Элону Маску сегодня пришлось бы самовыражаться в какой-нибудь другой сфере. Как видим, любимец российских апологетов частного космоса вовсе не отделяет свои стратегические планы от государственной космической политики США.
Деятельность Virgin Galactic выглядит гораздо более независимой. Но здесь, как мне кажется, уже играют роль незаурядные личные качества сэра Ричарда Чарльза Николаса Брэнсона, который не первое десятилетие проявляет себя не только как успешный предприниматель, но и как неподражаемый авантюрист и романтик, не стесняющийся признаваться в абсолютно «нерыночной» мечте - «сделать мир чище и светлее». Наверное, только при таком уникальном сочетании несочетаемого и было возможно пройти путь от издания студенческого журнала и руководства студией звукозаписи до организации крупнейшей корпорации, осуществляющей деятельность во множестве направлений. К тому же редко кто из предпринимателей может похвастаться такой широтой интересов. И сегодня в состав Virgin Group, помимо интересующего нас космического туроператора Virgin Galactic, входят три авиакомпании, книжная компания Virgin Books, интернет-провайдер Virgin Connect, оператор сотовой связи Virgin Mobile, издательство видеоигр Virgin Interactive, радиокомпания Virgin Radio, железнодорожная компания Virgin Trains, компания безалкогольных напитков Virgin Cola, организующая подводные погружения компания Virgin Oceanic и ряд других компаний. По сути, Брэнсон создал государство в государстве. Думается, что именно благодаря этому ему и удается, управляя финансовыми потоками, развивать своё космическое направление и противостоять неизбежным неудачам. В любом случае, для небольшой частной компании, не обладающей размахом Virgin Group, прошлогодняя катастрофа Space Ship Two c гибелью одного из пилотов-испытателей (а также уже во многом забытый взрыв на испытаниях гибридного двигателя в 2007 году, когда погибли три человека), скорее всего, означали бы закрытие проекта.
Команда "Селенохода". Фото из личного альбома И. Соболева (на снимке - первый слева на заднем плане)..
Однако другой стороной этой многогранности является весьма узкая специализация именно в космической деятельности - потому очень похоже, что сэр Ричард в ближайшее время предпочтет не выходить за границы кратковременных туристических полетов к границам атмосферы и, может быть, запуском легких спутников. При всём уважении к организаторским талантам Брэнсона и к самой его личности - космической деятельности человечества нужно всё-таки нечто большее.
Bigelow Aerospace основана Робертом Бигелоу в 1999 году и финансируется, как сообщалось официально, преимущественно из его личных средств. Основным направлением деятельности компании является разработка и создание надувных разворачиваемых в космосе конструкций обитаемых модулей, из которых, по замыслу предпринимателя, в будущем будет создан первый в истории космический отель.
Однако заметим, что задолго до создания компании в 1990-е годы NASA проводило исследования в том же самом направлении в рамках проекта TransHab, который был закрыт в 2000 году по решению Конгресса США в связи с урезанием космического бюджета. Вот только целью этих работ был вовсе не «гостиничный бизнес», а разработка жилого модуля марсианского корабля! Однако в том же году, когда проект был закрыт, Bigelow Aerospace приобрела права на патенты, разработанные космическим ведомством, и продолжила работы. Причем весьма успешно - в 2006 и 2007 году компания с помощью ракеты «Днепр» вывела на орбиту и испытала два прототипа коммерческих надувных модулей Genesis I и Genesis II.
Но в отличие от работ Virgin Galactic (возможное военное применение которых пока выносим за скобки и не рассматриваем), в случае успеха Bigelow Aerospace результатом будет отработанная конструкция надувного крупногабаритного модуля и технология его развёртывания и эксплуатации. Это уже весьма серьезная инновация, которая может и должна найти применение при дальнейшем строительстве орбитальных и напланетных баз. А с учетом того, как, когда и на фоне каких событий началась деятельность компании, скорее всего, и в этом случае речь идет о весьма серьезной поддержке рассматриваемого направления со стороны NASA, причем с самого начала.
Что же касается проекта Mars One, то, думается, что своей популярностью он обязан исключительно тому обстоятельству, что за последние полвека ни один из предложенных космическими агентствами США и СССР/России проектов марсианской экспедиции так и не был реализован, несмотря на то, что техническая возможность такого полета имелась ещё при жизни Сергея Павловича Королёва. А вот реализация того плана, который предлагает Бас Лансдорп, увы, вызывает вполне обоснованные сомнения. И эксперты, как российские, так и американские, не случайно относятся к этому проекту как к инженерной забаве. А в сочетании с недавним выступлением в прессе профессора Дожозефа Роше, рассказавшего о реальном финансовом положении проекта и о том, как отбираются «кандидаты в полёт» и собираются пожертвования на его осуществление, это обстоятельство заставляет нас вспомнить бессмертный образ Остапа Бендера и его легендарные четыреста «сравнительно честных способа отъёма денег у населения».
Можно привести и другие примеры. Но давайте остановимся и подумаем — реально ли, с учетом даже только вышесказанного, понять, где заканчивается «государственный» космос и начинается «частный»? Тем более — сделать вывод о том, какая форма «более успешная»?
Вывод напрашивается. Разумеется, наиболее разумным путем сегодня может быть объединение государственных производственных мощностей и частной инициативы. Но объединение это может быть осуществлено только в интересах единой государственной программы, конкретизирующей четкую последовательность действий, которые должны последовать в дальнейшем, и цель, к которой эти действия должны вести.
***
Кроме того, в этой связи возникают и следующие мысли.
Сегодня космические предприятия, как и другие, предпочитают браться за проекты, хотя бы теоретически обещающие быстрый возврат вложенных средств и выход на прибыль. Но если в случае создания спутников связи, ДЗЗ и навигации это еще возможно, то от других видов космической техники быстрой отдачи ожидать не приходится. Да, технологии, разработанные при создании ракет «Сатурн-V» и кораблей «Аполлон», будучи внедренными в народное хозяйство, окупили свою разработку многократно. Но сколько лет прошло от первых осевых линий на кульманах инженеров NASA до этого момента? А может ли кто-нибудь хотя бы теоретически представить, когда вернутся средства, вложенные сегодня в получение воды из лунного льда или железа из реголита, в создание космической энергосистемы или добычи полезных ископаемых на астероидах? Через двадцать - тридцать - сорок лет? Такой срок сегодняшних инвесторов вряд ли заинтересует. А как вообще измерять прибыль от разработки, например, систем противометеоритной защиты или поиска новых принципов полета в межпланетном пространстве? Да и даже от столь активно обсуждаемой сегодня энтузиастами идеи марсианского поселения?
Получается, что экономический стимул сам по себе в космонавтике работает только до определенной границы, определяемой сферами применения «быстроокупающихся» направлений. Более того — его рассмотрение в качестве основного и, тем более, единственного стимула так и ограничит развитие космических программ этими, на самом деле, весьма узкими рамками.
Каким может быть выход? Частные компании, ориентирующиеся на рынок, вряд ли смогут заниматься этими вопросами, разве что - факультативно, из прибыли от какой-то другой основной деятельности. Но и госпредприятия в существующих условиях вряд ли будут рады такой работе - во-первых, они тоже существуют не «в вакууме», во-вторых - неопределённый срок окончания (и даже не вполне ожидаемый результат) будет способствовать явно формальному отношению к поставленной задаче, которое, как мы хорошо знаем, выливается в горы бумажных отчётов при никаком продвижении вперед. Наконец, крупные предприятия аэрокосмической отрасли в силу сложившейся традиции очень не любят рисковать и даже при наличии новых технологий до конца будут предпочитать держаться за облётанные еще с 60-х годов. И это беда не только нашего Отечества — по словам того же Элона Маска, в Америке дело обстоит не лучше.
По всей видимости, один из путей прорыва этой преграды лежит в создании специальных подразделений исследователей и разработчиков, своеобразного «инженерно-технологического спецназа». От них не следует ожидать быстрой прибыли, более того - нужно отдавать себе отчет в том, что такие подразделения придется содержать, по всей видимости, совместно государству и прогрессивно настроенным предпринимателям. Но им будет поручено решать задачи, за которые не возьмутся предприятия, находящиеся, если так можно выразиться, в «традиционном экономическом поле». Им, этим спецподразделениям, придется решать задачи по проведению таких исследований, созданию такой техники и освоению таких технологий, эффект от которых скажется только завтра, а скорее всего - послезавтра, но без которых космонавтика и сама жизнь земной цивилизации завтрашнего и послезавтрашнего дней будет просто невозможной.
Конечно, и люди в этих подразделениях должны будут работать особые. Это должны быть не просто специалисты высочайшего класса, причем очень широко образованные. Это должны быть специалисты, умеющие смотреть существенно дальше сиюминутных интересов. И точно так же, как и в военных частях специального назначения, при отборе в такое подразделение нужно обращать особое внимание на то, что именно мотивирует человека заняться этой работой, КРОМЕ зарплаты. Потому что работать, скорее всего, придется по принципу «Умри, но сделай!», а для этого одного только материального вознаграждения, даже вполне достойного, будет явно недостаточно.
Наконец, упомянем ещё одно обстоятельство, о котором сейчас вспоминают не очень часть, но которое от этого никуда не девается.
Успех проекта, мотивация людей и качество их работы напрямую зависят от отношений, сформировавшихся в коллективе.
Прошедшие десятилетия беспрецедентно атомизировали российское общество и не очень способствовали формированию в людях даже просто желания общаться друг с другом, тем более - строить товарищеские отношения. Часто на работу мы приходим в лучшем случае к коллегам, а то и просто к посторонним людям, с которыми лишь вынуждены так или иначе взаимодействовать.
Неприятности, которые несёт в себе такая ситуация, заметили даже прагматичные бизнес-менеджеры, и с недавних пор во многих компаниях вошли в моду разнообразные корпоративные «тренинги по командообразованию», призванные хоть как-то сплотить персонал. Однако в российской культурной традиции, как показала практика, они не всегда достигают поставленной цели, более того - иногда даже приводят к прямо противоположному результату.
Что именно нужно сделать для того, чтобы над космическими проектами работали друзья и товарищи, а не случайно собранные в одном месте люди, как минимум, равнодушные друг к другу, а иногда просто находящиеся в неприятельских отношениях? Омолаживать личный состав (вспомните, насколько контактны и дружелюбны были мы в студенчестве и как умели заражать этими качествами других людей вокруг себя)? Целенаправленно формировать в коллективах предприятий устойчивые традиции? Задуматься о конкретных шагах по поддержанию психологического климата? Что-то ещё? Здесь мне пока сложно говорить о каких-то конкретных рекомендациях — разговор слишком сложный и долгий.
Но, подводя итог всему вышесказанному, хочется резюмировать — в общем и целом, стремиться нужно к такой организации работы в отрасли, при которой люди искренне желали бы приходить на своё рабочее место. И не только за достойной оплатой труда, и даже не только за увлекательным делом — но ещё и в такой коллектив, в котором им было бы приятно находиться и работать.
И тогда, именно при сочетании ВСЕХ этих трех основных факторов, мы сможем совершить очень многое.